Миф советской медицины

Спустя 20 лет после распада СССР многие рассуждают о сбывшихся и несбывшихся надеждах. При этом часто говорится, что до путча, мол, была всеобщая бесплатная медицина, а теперь ее нет. На самом деле медицина была такой же, как полки магазинов: официально было все, а реально — ничего. Примитивные медуслуги (полежать в больнице под капельницей с витаминчиками) были доступны всем, нормальные — лишь избранным, в больницах 4-го Главного управления Минздрава СССР. В стране не было многих действенных лекарств — антибиотиков, противоопухолевых, гипотензивных, психотропных препаратов. Я составлял в тот период первый электронный справочник лекарств (даже реестра никакого не было) — в нем оказалось около 4 тыс. наименований. А сейчас их около 50 тысяч. Иногда лекарства удавалось достать в том же 4-м управлении, иногда привезти из-за границы. Но даже те, что существовали официально, зачастую продавались в аптеках лишь из-под прилавка. Ясно, что простому человеку эти пути были неведомы и недоступны. В стране было всего несколько хирургических сосудистых отделений. Операции на сердце делались в Москве, Ленинграде, Киеве и Минске. Искусственная почка была доступна лишь 1% счастливцев. Не было онкологической службы, крайне отсталой была психиатрия. Реально не существовали ортопедия и печеночная хирургия. Все делалось лишь в «центре». Практически недоступным был компьютерный томограф. Даже на банальную ЭКГ в начале 80-х существовала недельная очередь в поликлинике. Из-за существования железного занавеса советские врачи не имели представления о том, что делается в других странах. Одновременно всем нам внушали, что у нас и все «самое-самое». Организаторы здравоохранения метались в поисках выхода: как при «остаточном принципе финансирования» здравоохранения выжать из медиков по максимуму? Придумывались эксперименты по «новому экономическому механизму», фондодержанию, бригадному подряду. Всем казалось, что косметическим ремонтом ситуацию можно поправить. Но не получалось. Незадолго до путча вышел в свет закон РСФСР о медицинском страховании граждан. Сейчас уже не все помнят, что создан он был в Советском Союзе, а реализация его затянулась на 20 лет. Никто не знает авторов этого закона, но он вводил совершенно революционные для страны понятия — оплату через систему страхования, лицензирование медицинских организаций (иначе говоря, порядок допуска на рынок медицинских услуг) и их аккредитацию (т.е. оценку качества деятельности), стандартизацию в здравоохранении и представление о качестве медицинской помощи. Увы, все эти понятия вводились в виде неких «пожеланий», без расшифровки и регламентации, как этого принято в законах прямого действия. Такое впечатление, что авторы сами не знали, чего они хотели. Закон, если можно так сказать, носил романтический характер. И столкнувшись с вертикалью чиновников, далеко не самых продвинутых и передовых, закон утонул в бумаготворчестве. Появились такие понятия новояза, как «лицензионно-аккредитационная комиссия», «бюджетно-страховая медицина». Вместо того чтобы развивать положения закона, чиновники занялись его выхолащиванием. И это у них получилось: закон до сих пор не работает. Авторы принятого в конце 2010 года нового закона о медицинском страховании повторяют как открытия многие положения, которым уже 20 лет, но которые так и не были реализованы. Главное, что не удалось сделать — это выстроить упорядоченную и прозрачную систему оплаты медицинских услуг. Сегодня за пролечившегося в больнице деньги поступают из нескольких источников: из страховых компаний (30%), из бюджета (70%), а нередко и из кармана пациента (еще 100% сверху). Первичная идея закона заключалась в том, чтобы превратить рубль в мерило количественных показателей работы медицинской организации и качества ее деятельности. Но если только часть рублей, и к тому же далеко не основная, становится таким мерилом, то стимулирующая рыночная роль медицинского страхования исчезает. Еще одна обязательная, но нереализованная составляющая — самостоятельность врачей и медицинских организаций. У нас как были врачи нанятыми медицинскими работниками, так и остались. А потому ни у врача, ни у главврача нет возможности принять самостоятельное ответственное медицинское решение, нет возможности распоряжаться средствами. В этой ситуации невыгодными оказываются и стандарты. Пока их нет — делай, что хочешь или что прикажут. А если стандарты есть — их надо исполнять. Оказание помощи становится прозрачным, воровать труднее. А у нас все 20 лет продолжают мутно рассуждать, что по стандартам больных не лечат. Весь мир лечит, а у нас «искусство» малограмотного врача возводится в культ. Павел Воробьев